Homo iter (человек путешествующий)
Девяносто седьмой: я впервые собираюсь за океан, в Лос-Анджелес, и сразу — бизнес-классом «Дельты». Вместе с книжечкой бумажных билетов я получаю памятку, в которой множество уже обычных для меня пунктов — про багаж, пересадку во Франкфурте, иммиграционные правила и таможню, и один совершенно неожиданный — дресс-код бизнес-класса авиакомпании «Дельта». А там — нечто сегодня уже невообразимое: «Мы будем вам признательны, если в знак уважения к другим путешествующим вы оденетесь соответствующим образом. В случае, если вы появитесь на борту в джинсах, вам будет предложено поменять класс салона или покинуть борт самолета».
Нет, вы только представьте: в джинсах в бизнес-классе было нельзя появляться ещё каких-нибудь двадцать пять лет назад; про спортивную одежду речи вообще не шло, составителям инструкций в голову на могло прийти то, что в худи и трениках кто-то может завалиться на борт, даже олимпийцы летали в отглаженных брюках, клубных пиджаках и начищенной обуви. Самолёт, особенно первый и бизнес-классы, был зоной старомодной элегантности: с ароматами Eau de Cologne Imperiale, Marlboro и натуральной кожи. Дамы — в платьях, джентльмены — в костюмах, дети — дома. Dom Perignon, выдержанное бордо и ещё более выдержанные бортпроводницы: для того, чтобы обслуживать полёты через океан, стюардессы должны были иметь не менее восемнадцати лет «налёта» на внутренних маршрутах. И да, то были последние года эпохи эйджизма, сексизма, нетолерантности (к джинсам и вообще всему неформатному) и супремасизма (старых денег и родословной, как у пса-чемпиона). Малолетних миллиардеров, сделавших состояние на биткоинах и стартапах, ещё не было, бизнес-класс был зарезервирован для капиталистов, первый — для остатков аристократии, рок-звезд, Голливуда и дипломатов; чисто классовое деление.
И да, я испытываю некоторую ностальгию по тем временам, а ещё большую — по более ранним, по тем, на которых одетые по полной форме мужчины (костюмы, белые рубашки, темные галстуки, шляпа — на полке) и женщины (жакеты, блузы, камни, укладка) пьют шампанское из помпадурок, закусывают икрой и затягиваются сигаретами, и все это — в самолёте. Представляете?
Впрочем, элегантность сопровождала любое путешествие — по воздуху, на поезде, морем; в самолёте нельзя было переодеться к ужину, поэтому на вечерний рейс надо было приходить так же, как в ресторан или клуб, а вот в вагоне-ресторане или в салоне трансокеанского лайнера скидок не было — смокинг, парадный мундир, национальный костюм (вроде шотландского килта с гарниром), вечернее платье, бриллианты; ни шагу назад, ни пяди стиля, никаких компромиссов, если спина женская — она прямая и голая. В принципе, даже в приличный гранд-отель (на моей памяти — в лондонский The Ritz, к примеру) в джинсах зайти было невозможно, прозодежда — для производства, ты не ковбой, чтобы ходить по городу в дениме. Да и сегодня остались не затопленные глобальным потеплением нравов островки торжествующей элегантности: трёхзвездочный рестораны Парижа и Нью-Йорка, Ла Скала в день открытия сезона, поезд Orient Express, Мет-гала, каннская красная дорожка, королевский приём. Их, островков, всё меньше, ну так и Атлантида когда-то затонула, исчезнут и они, жабы ежедневного проглотят всех бабочек, в том числе, шелковых, фраки останутся могильщикам, канцеллинг дойдет и до костюма с галстуком, платье с вырезом обвинят в объективизации вторичного признака, корсет и каблуки будут позволены лишь Билли Портеру.
Хорошо это или плохо спрашивать бессмысленно, джинсы в лобби The Ritz — примета времени, переодевание к ужину — старомодная привычка, королева не вечна, и если даже её внуки отказываются от титулов, то от формальностей в одежде они откажутся с ещё большей лёгкостью.
Но, знаете что? Давайте исходить из того, что все может вернуться. Нет, курить в самолёте, конечно, никогда уже не позволят, да и дресс-код, скорее всего, навсегда забыт, но само слово «элегантность» ещё не окончательно вытеснено из языка, да и со словом «удобство» оно пока не составило пару антонимов, наоборот, новые материалы, крой, идеи, технологии всё больше делают эти слова синонимами: удобно — значит красиво, красиво — удобно, никакого противоречия. Из кашемира не обязательно вязать спортивный костюм, можно сшить обычный, почти деловой, с ударением на «почти»; да и на премьеру не стоит в образе Филиппа Киркорова приходить, он один у нас такой. А мест, куда одеться, становится все больше: девяти московским ресторанам Michelin дал звезды, почему бы не нарядиться, отправляясь в Savva или Twins Garden. Не говоря уже о «Гвидоне», которому пока звезд не дали, но зато в нем такой интерьер, который каблуками и белыми рубашками не грех и поддержать.
И опять мемуар: Швейцария, середина девяностых, вагон поезда, поднимающегося из Монтрё в Гштад. Красный плюш диванов, запах трубочного табака, ароматы духов, меха, изумруды. Джентельмены с газетами и фляжками с коньяком, дамы раскладывают пасьянсы, позвякивает хрусталь светильников. За окном — идиллическая картинка: на ветвях елей шапки снега.
Поезд приходит на станцию точно по расписанию, водители в униформе разбирают пассажиров. В «Паласе» уже накрыты столы. Хочется туда, а ещё — в тот самый салон самолета «Дельты», в котором немолодая стюардесса спрашивает меня тридцатилетнего (одетого в соответствии с инструкцией!), достаточно ли я взрослый для шампанского. И тогда, и теперь — достаточно взрослый, да. Даже для того, чтобы помнить те времена, когда путешествовали элегантно. Можем повторить.
Автор: Геннадий Йозефавичус
