В 1973 году американец Пол Теру, живший в то время с английской женой и двумя детьми, в Британии, предложил своему литературному агенту идею описания путешествия по железной дороге из Лондона до Дальнего Востока и обратно.
Теру с юности успел поработать учителем английского в Африке, там же в Африке, встретил будущую жену и написал несколько романов, которые не принесли ему денег.
Женитьба, дети, переезд в метрополию — за всё это надо было платить; шальная идея сесть в поезд и поехать на край света, чтобы потом написать книжку, почему-то вызвала невиданный энтузиазм у агента и издателей, и Теру немедленно был выдан приличный аванс.
Теру путешествовал четыре месяца — «Восточным экспрессом» до Стамбула, оттуда — через Иран, Афганистан, Пакистан и Индию — в Юго-Восточную Азию, потом поездом «Россия» по Транссибу обратно в Европу. Ещё четыре месяца автор расшифровывал свои дневники. Книжку Пол Теру назвал The Great Railway Bazaar (в русском переводе — «Все четыре стороны. Книга 1. По рельсам, поперек континентов»), она вышла в 1975 и была продана полутора миллионами экземпляров.
Бедный романист, что называется, проснулся знаменитым. И богатым. Почему?
С одной стороны, The Great Railway Bazaar — пример вполне традиционного жанра путевых заметок, с другой — вполне успешно этот жанр перепридумывающий. До Теру трэвелоги писались как романизированные путеводители, главными героями все равно оставались достопримечательности — Тадж- Махал, пирамиды Гизы, Персеполис и т.д. У Теру — всё наоборот, в его заметках вообще никаких тадж-махалов, они составлены из чего-то совершенно неважного — из шницелей в вагоне-ресторане поезда «Россия», из коровьих лепешек на дорогах Индии, из случайных встреч. Кажется, у автора и плана-то никакого не было, было лишь направление движения. А потому получившаяся книга — это собрание историй (каждая из которых тянет на отдельный том), а не собрание советов, карт и адресов. Вот, к примеру, отрывок из главы про Транссиб: «На каждой остановке выпуклый белый лоб Ленина. Пассажиры, заточённые в плацкартных вагонах: меховые шапки, меховые штаны, синие спортивные костюмы, ревущие дети и такой всепобеждающий запах селедки, пота, капусты и затхлого табачного дыма, что даже на пятиминутной остановке русские выскакивали на заснеженную платформу, рискуя заплатить пневмонией за глоток свежего воздуха; плохая еда; дурацкая экономия; мужчины и женщины («Места в купейных вагонах распределяются без учета пола» (брошюра «Интуриста»)), совершенно незнакомые между собой, делят одно купе и сидят на полках лицом друг к другу, друг в друге отражаясь: у мужчины усы, у женщины усы, все в засаленных ночных колпаках, с накинутыми на плечи вместо шалей одеялами, у всех толстые лодыжки и растоптанные тапки. Но в основном Транссибирский экспресс ассоциировался у меня с несколькими днями, когда время шутило со мной шутки, точно в абсурдном сновидении: поезд «Россия» жил «по Москве», и после второго завтрака (холодная желтая картошка, «solyanka» — суп из каких-то жирных комков — и графин портвейна, напоминавшего на вкус микстуру от кашля) я спрашивал, который час, и слышал:
«Четыре утра».
Зоркий глаз, сарказм, желчность — три кита, на которых Теру построил свой метод повествования, и метод этот дал возможность в будущем раз за разом писать о путешествиях:
«Проза требует полной сосредоточенности и напряженной работы воображения, подвига веры, чуть ли не волшебства. Но путевые очерки, как я обнаружил, пишутся при помощи другого полушария мозга и притом целенаправленно, подобно тому, как совершается путешествие. Для них необходимо здоровье, выносливость и уверенность в себе. Закончив роман, я никогда не знаю, сумею ли написать еще один. Но закончив первую книгу путевых очерков, понял, что смогу возвращаться к этому жанру снова и снова».
Естественно, одной книгой о путешествии Теру не ограничился. Позже он написал Patagonian Express, Dark Star Safari и много чего ещё, и даже его романы по большинству превратились в беллетризированные дорожные заметки с вымышленными героями, действующими в вымышленных обстоятельствах.
Dark Star Safari — это очерки о путешествии по Африке, из Каира до самого юга континента (классический маршрут Cairo to Cape), но опять же, это не написанные для гламурных журналов заметки, это история возвращения бывшего учителя английского в места, где он провел молодость.
Книга была опубликована в 2002, как раз тогда, когда я первый раз поехал в Африку. В каком-то аэропорту я её увидел и купил, и Пол Теру стал тогда моим идеальным компаньоном в поездке.
Вообще важно, чтобы книжка, которую вы взяли с собой, была именно такой — чтобы она не просто снабжала вас информацией (тем более сейчас, при наличии гугла и искусственного интеллекта), а была вашим компаньоном. Как стали для меня «В Патагонии» Брюса Чатвина и «Александрийский квартет» Лоренса Даррела. По Чатвину я открывал для себя юг Южной Америки, по Даррелу — великую Александрию. Ни одна из этих книг, при этом, путеводителем не является, это всё антипутеводители, путезапутыватели, путеусложнятели, ничуть не помогающие найти правильный ресторан, составить фразу на местном наречии или обменять одну экзотическую валюту на другую, не менее экзотическую. Тома «Александрийского квартета» — про ту Александрию, которой уже давно нет, и тем более интересно было угадывать в Александрии нынешней улицы, дома, пляжи и прочие объекты, помогающие ориентироваться на местности великого романа.
Беру ли я с собой путеводители настоящие? Нет! Никогда. Даже несмотря на то, что я и сам когда-то написал книжку- путеводитель про Милан, я весьма скептически отношусь к самому этому жанру. Заметки, мемуары — да! Но дидактика на манер «теперь идите туда, съешьте то, посмотрите на это» — не мой сорт литературы и не мой стиль путешествия. Мне важна неожиданность, я хочу открытий, я не боюсь чего-то не увидеть, пропустить важную достопримечательность; если город мне понравился, я обязательно вернусь к нему, и вот тогда — досмотрю. Или нет, возможно и тогда что-то оставлю на потом. Какие книги я с собой беру? Что-то типа того, о чем я написал выше. А то и просто привязанную к местности беллетристику типа «Смерти на Ниле» Агаты Кристи в путешествие по Египту. Или вот сейчас, в поездке по Азии, у меня с собой «Забытая еда», сборник гастрономических воспоминаний и рецептов из мусульманских стран Южной Азии (Forgotten Foods: Memoirs and Recipes from Muslim South Asia). А ещё ко мне едет ставший от времени невесомым трехтомник «Керамика и фарфор» (Pottery and Porcelain) Эмиля Ганновера и Бернарда Ракхама, напечатанный в 1925 году в Лондоне. Старомодный английский, раскрашенные фотографии, проложенные пергаментной бумагой, крупный шрифт, карандашные заметки одного из предыдущих читателей на полях. Идеально!
Нет, беллетристика тоже попадает ко мне в багаж. Новый Пелевин, к примеру, — это уже ежегодная традиция, как без очередного трансгуманизма в наше нелегкое и негуманное время? А ещё я люблю журналы. Которые не про моду или новости, а про странные сущности. Le Monde d’Hermes, к примеру.
Прелесть! Легкость! Необязательность! Все, что надо путешественнику. Или Hali, это про ковры и восточные тряпочки. В общем, вот вам моя пятерка (если считать тома, то и двадцатка) идеальных книг для путешествия:
«В Патагонии» Брюса Чатвина
«Александрийский квартет» (это, правда, четыре небольших тома) Лоренса Даррелла
«Моя семья и другие звери» (и другие две части его «трилогии Корфу») еще одного Даррелла, Джеральдах
«Смерть на Ниле» Агаты Кристи (да и любые другие её книжки)
«Все четыре стороны. Книга 1. По рельсам, поперек континентов» Пола Теру (ну и многие его непереведенные на русский книжки вроде Dark Star Safari)
Не благодарите!
.jpg)
